“Не забудемо, не пробачимо, якщо потрібно, помстимося”
Грані війни. Не втомлююся розкривати їх і писати про них. Скільки їх? Іноді стає страшно, а чи бачу я їх всі. А чи бачать їх люди?
Навіщо це мені? Я біженка, я одна з цих граней. Щоб перемогти і в майбутньому не допустити повторення, війну потрібно розбирати на атоми, препаруючи, розкриваючи її. Напевно, це один з мотивів, які ведуть мене по війні, змушують думати, аналізувати, збирати долі, історії, факти, дані, розповідати про неї людям.
Для обивателя війна – це стріляють, – пише Олена Степова для Спротив. – Не більше. Зброя. Військові. Коли починаєш розкривати грань за гранню, виявляється, що війна набагато ширше, більше і глобальніше, ніж політичні закулісні ігри, дипломатія і лінія фронту.
Війна – це люди, їх думки, помилки, помилки, це їхня віра і любов, ненависть, бажання, це їх слабкість, і їх сила.
Але якщо дорослі люди самі можуть відповідати за свої вчинки і нести покарання, то діти ні. А війна це ще й діти.
Діти війни. Тих, хто залишився там, в окупації, заручниками свого віку, дорослих і подій або стали біженцями і розділили з батьками їх шлях, страх, позбавлення та сльози, або не дочекалися з фронту тата. Ще одна грань, правда? Але якщо тут, в мирній частині України, ми можемо хоч якось їх зігріти, допомогти, розділити з ними їх війну, то діти, що залишилися в окупації, це терра інкогніта. Так як ми про них нічого не знаємо.
Діти в ОРДЛО – ласий шматочок для терористів і окупантів. Адже з них можна виростити наступне покоління ненависті, наступне покоління солдатів.
Тому з 2016 року велика частина пропаганди падає на їх незміцнілі плечі і психіку: клятви молодогвардійців, “Новоросія”, клятва кров’ю, охорона пам’яток, стрільби, тир, блокпости, військово-патріотичні табори, “не забудемо, не пробачимо, якщо потрібно, помстимося “, сльозливі розповіді” ополченців “. Дорослі для пропагандистів стали менш цікаві, росіяни готуються до реваншу, відчуваючи програш, закладаючи в дитячі думки бомбу уповільненої дії – помста!
А ще діти війни – це товар. Звичайний ресурс і товар на війні, не більше. Їх можна продати окупанту, показавши, скільки майбутнього у війни, отримати на них фінансування, для тих же таборів і пропаганди. Зробити піар-картинку для ЗМІ, як робила це, вивозячи в невідомість дітей-інвалідів з Луганської області, росіянка “доктор Ліза”.
Ну, це фігуральний товар. Але ж є ще й звичайний, буденний.
Діти вигідні, так як на них платять допомогу і дають гуманітарку, тому в окупації різко зросла кількість опікунів. Так, сироти в ОРДЛО це ще одна грань війни ..
Дорослі в окупації виживають за рахунок дітей. Опікунство, я це підкреслюю, як робота, не несе нічого поганого, це звичайна робота вихователя, яку варто поважати, якби, не … Якби метою людей з обнуленою мораллю не ставилося отримання гуманітарки, а не забезпечення дитини турботою і любов’ю.
Получить информацию о тех, кто остался там, мы можем только из ресурсов террористов, поэтому толерантно это или нет, но ссылаюсь на них. Так, по информации “министерства социальной политики” ОРЛО, на оккупированной территории Луганской области в настоящее время проживает 2111 сирот и детей, оставшихся без опеки родителей. 88% детей проживают в приёмных семьях или под опекой, а именно в 76 приёмных семьях воспитываются 119 детей, в 12 детских домах семейного типа – 59 человек, под опекой находится 1643 ребёнка и временно проживают в семьях физических лиц – 30 детей.
В ОРДО с июля 2015 года были усыновлены 134 ребенка-сироты. На 2017 год информация отсутствует. Не востребованы лишь дети-инвалиды из специальных интернатов для детей с ограниченными возможностями.
Хотелось бы верить, что эти дети не в семьях террористов-убийц, наркоманов с покалеченной психикой и посттравматическим синдромом, не получают долю насилия, унижений и пропаганды.
Опять же, рассматривая вопрос опекунства в ОРДиЛО, мы подходим к законодательной плоскости, как, впрочем, в 90% случаях препарирования войны.
Хорошо, если ребенок попал в любящую ответственную семью, и счастлив, что избежал детдома. Но опекунство оформлено по законодательству непризнанной “республики”, при возвращении украинской государственности на оккупированные территории, что будет с этими детьми?
Знаете, меня поразил факт того, что проблема сирот, оставшихся в ОРДиЛО, проблемы опекунства по законам террористических формирований, участие детей в войне, военно-патриотические лагеря и вывоз детей по документам, выданных террористами, в Россию, как-то не поднимается ни СМИ, ни уполномоченным по правам ребенка. А мониторится ли вообще? – задала я себе вопрос и не нашла ответа.
Детей-сирот в ОРДиЛО используют, как живой щит, обучают снайперскому и минному делу в кадетских корпусах, продают в публичные дома, используют в трудовых лагерях. Например, погибший в июне 2017 года воспитанник кадетского корпуса имени “Святого Георгия Победоносца” в Ровеньках Супонин Александр Андреевич 1999 года рождения, был использован русским офицером-разведчиком в качестве живого щита.
Пересечение неконтролируемого участка украино-российской границы происходит по документам, выданным террористическими формированиями. То есть, мы не знаем, сколько и куда выезжает несовершеннолетних, проживающих в зоне оккупации. Что говорить о сиротах.
С 2014 года в соцсетях постоянно формировался вопрос об усыновлении сирот, граждан Украины, находящихся на оккупированной территории, гражданами Российской Федерации.
“Как усыновить ребенка из л-днр” – распознаваемый в Гугле и Яндексе вопрос.
Это самый страшный вопрос для меня. Куда увезут наших детей?
Знаете, все эти русские слезливые истории о “сердобольной докторе Лизе”, которая “спасала” детей Донбасса, всего лишь яркая мишура. Русским нужна эмпатия. Им важно покрасоваться, важна красивая картинка на камеру. Я задавала вопрос защитникам доктора Смерть о месте нахождения вывезенных ею детей. Об их судьбах. Где они? Куда их вывезла “доктор Лиза”, есть ли документы усыновления, где живут дети, счастливы ли? Странно, но для русской либерально-пацифической тусовки эти вопросы оказались неугодными и раздражающими. “Она их вывезла, совершила подвиг, что не понятно”, – агрессивно реагировали русские. Понятное дело, вывезла, но что стало с этими детьми? Может быть, их продали в бордели Ростова, сдали на опыты, бросили в детских домах или они обрели семьи и стали счастливы? Вряд ли мы получим информацию от страны ихтамнетии. Вряд ли кто-то будет искать вывезенных с Донбасса “доктором Лизой” детей.
В этом году в ОРЛО приняли постановление, разрешающее усыновление детей, в том числе, и иностранными гражданами. То есть, дети-сироты ОРЛО разъедутся в неизвестных направлениях, и их судьба не будет интересовать ни нас, ни террористов, так?
И вот первый результат. Мой город. Свердловск (Должанск), Луганская область. Оккупация. Согласно сообщению террористов, семья из Подмосковья удочерила девочку из Свердловска.
“Органы опеки “лнр” и России организовали процедуру удочерения 13-летней девочки из Свердловска в семью россиян, которые ждали положительного решения в течение полутора лет,-сообщается на сайте террористов. – Внеплановое заседание комиссии прошло 20 июля 2017 года, и все её участники приняли единогласное решение, которое позволило девочке обрести новую семью.
“Для нашего города это первое мероприятие подобного рода. И очень хочется верить, что именно эта 13-летняя девочка станет ещё одним связующим звеном между нашей республикой и дружественной Россией”, – сказал глава администрации Свердловска Андрей Сухачев.
Хочется верить в лучшую судьбу для ребенка. Но…
Опять вернусь к морали и закону. Знает ли об этом случае Уполномоченный по правам ребенка при Президенте Украины? Что было сделано Украиной для защиты прав несовершеннолетнего гражданина нашей страны, пусть ее и оккупированной части? Протесты там, ноты? Будем ли мы следить за судьбой этой девочки? Волнует ли она нас? Или больший информповод дает красивая картинка рыдающей ихтамнетки, приехавшей выпрашивать своего сына, который просто, как солдат, стрелял в солдат на территории чужой страны?!
Согласно законодательству Украины, это, скорее, киднеппинг, чем усыновление. Причем киднеппинг международного уровня. Ведь законы, принятые террористическими формированиями, не должны признаваться Россией, если она не признает террористов и их недореспублики. Однако Россия поспособствовала, в очередной раз поспособствовала вывозу из Украины, гражданки Украины незаконным документам, выданным террористическими формированиями. Промолчим? Но тогда кто мы, если не сообщники? Согласно закону Украины, усыновление не состоялось. Россия нагло, цинично нарушила ряд законодательных актов, фактически, выкрав несовершеннолетнюю гражданку Украины. Остановим ли международного террориста хоть на этом фронте? Будет ли реакция официальных лиц Украины на это, я не знаю. Реакция Европы? Шутите? Это же просто один (или несколько) детей Донбасса, не более.
Сколько сломанных судеб оставит после себя война, а сколько их будет после деоккупации.
Ведь если ребенок приживется в семье, и правда, станет членом семьи, любимым и желанным, что тогда? Примем принятые террористами ОРДиЛо решения об усыновлении и опеке, оставим счастливые семьи жить дальше или разрушим их, отменив эти решения? Но это внутри Украины, думаю, здесь мы сумеем поступить правильно и разумно.
А что делать с вывезенными из зоны оккупации детьми? Будем их искать? Бросим? Примем эти решения о пересечении границы или все же назовем это своими именами – похищение, незаконное пересечение границы, киднеппинг, международный терроризм?
А если и они найдут своих пап и мам?
А если усыновленные россиянами дети будут убиты, как убиты сотни детей России, взятых россиянами под опеку?
Поисковики Гугл и Яндекс также знают ответ на этот вопрос. Только за этот год в одной Ростовской области произошло 5 убийств опекунами взятых под опеку детей.
Сложные вопросы, да? Сложная грань войны! И если о ней не говорят, это не значит, что ее нет.
А как живут сироты России, я даже писать не хочу. Следственный комитет РФ в прошлом году открывал ряд уголовных дел по факту массовой смерти детей в детских домах. Голод!
Дети войны, как ее грань! Хотим мы того или нет, но вот она, горит, режет, заставляет думать. Война -это не только оружие, война – это, прежде всего, люди!