Фінансист “Слуги народу” Данило Гетманцев: Податкова амністія буде і вона буде платною

2-6 сентября — первая пленарная неделя парламента девятого созыва. Она обещает оказаться одной из самых плодотворных в истории украинского парламентаризма. Получив политический монополизм, партия “Слуга народа” обещает рассмотреть и принять десятки законопроектов.

Как минимум двадцатью из них займется комитет по вопросам финансов, налоговой и таможенной политики. Его возглавит юрист Даниил Гетманцев.

Гетманцев связан с лотерейным рынком — он работал в МСЛ. Его фирма Jurimex работает с этим оператором. Тема игорного бизнеса — в ведении его комитета, и он признает наличие конфликта интересов. “Сейчас я не занимаюсь этой темой. За нее отвечает Алексей Гончарук”, — говорит он.

Что окажется в фокусе внимания комитета, чего ждать “упрощенцам” и какова судьба налоговой амнистии? ЭП обсудила все это с Даниилом Гетманцевым.

 “СТОИТ ЖДАТЬ ЛЕГАЛИЗАЦИИ ИГОРНОГО РЫНКА”

— Почему партия одобрила вашу кандидатуру на пост главы комитета по финансам, налоговой и таможенной политики?

— Такое решение мне кажется вполне прогнозируемым. Публичными финансами я занимаюсь всю свою сознательную жизнь.

Когда я познакомился в феврале 2019 года с будущим президентом, за мной абсолютно прогнозируемо закрепили это направление. Меня на него и приглашали. Я в команде занимаюсь вопросами публичных финансов. Я писал программу наших действий в этой сфере, публично все эти вопросы отстаивал.

— По каким причинам было принято решение о слиянии двух комитетов (речь о таких двух комитетах Верховной Рады, которые сейчас работают — Комитет по вопросам финансовой и банковской деятельности и Комитет по вопросам налоговой и таможенной политики —ЭП)?

— На самом деле, идея была в том, чтобы слить все комитеты — бюджетный, налогово-таможенный и по вопросам финансово-банковской деятельности — в один. Это было мое смелое предложение, которое не поддержали.

Абсолютно обоснованно не поддержали. Это был бы очень громоздкий механизм, который вряд ли заработал бы на благо страны. Мы это обсудили и решили все-таки воздержаться от такого хода.

— Чем было обосновано ваше предложение?

— Публичные финансы — это отношения по мобилизации, распределению и использованию денежных средств на цели функционирования государства. Мобилизация — это налоги и таможня. Использование — это бюджет. А банковские и финансовые отношения опосредуют первые и вторые.

Эти компоненты настолько взаимосвязаны, что их логично объединить. Раньше в Верховной Раде был один комитет по вопросам финансовой, таможенной и налоговой политики. Позже финансово-банковское направление по политическим соображениям было выведено под одного бывшего депутата.

— Поговорим о вашем бизнесе. Как вы оказались в акционерах МСЛ?

— МСЛ можно назвать моей профессиональной колыбелью. Я там сформировался как юрист, и мои взгляды на игорный бизнес сформировались от лица одного из игроков рынка. Собственно, поэтому в Зе!команде я воздерживаюсь от участия в работе над законопроектом об игорном бизнесе.

В 1997 году я поступил на работу в МСЛ, где в процессе приватизации этого предприятия получил долю — 0,02% от уставного капитала. Я их защищал как юрист после моего увольнения из МСЛ. Наша компания “Юримекс” их защищала и продолжает защищать. Хотя из “Юримекса” я уже тоже уволился.

— Кому вы передали свою долю? Какая доля у вас была?

— Ранее у меня была доля 53%. 3% продал партнеру, 50% — родственнику.

— Каковы ваши планы в отношении рынка лотерей?

— У меня остается определенный конфликт интересов, который я не скрываю, поэтому я не хочу заниматься решением этого вопроса в команде. Мы об этом договорились с самого начала: я обозначил, что этим вопросом не занимаюсь. Однако понимание, как этот рынок должен работать, у меня, конечно, есть.

Я прекрасно понимаю, что рынок должен делиться на два сектора: массовый и казино, где игры проводятся в пределах одного помещения. Если это казино, то должны быть ограничения, например, не менее уровня пятизвездочных отелей. Чтобы такое казино подтягивало развитие всей отельной отрасли Украины. При этом надо установить жесткие стандарты для пяти звезд, не такие, как сейчас.

Второе — массовые игры, которые должны быть ограничены по количеству операторов. Эти операторы должны работать под жестким контролем государства в системе электронного учета количества ставок.

— Каким должно быть оптимальное количество операторов?

— Не знаю. Это политический вопрос. Сколько их должно быть? Например, хотят зайти в Украину инвесторы, мировые монстры. Для Украины в этой отрасли это было бы неплохо. Почему не дать им возможность?

В Испании работают три оператора, один из которых — только в Каталонии. В Голландии — один оператор, во Франции — тоже один. Должно быть столько операторов, сколько государство сможет проконтролировать.

Полностью открытый рынок азартных игр я считаю пагубным для страны. Он существовал до 2009 года, но фактически это было то же самое, что есть сейчас. Бюджет тоже ничего не зарабатывал.

— Стоит ждать изменений?

— Стоит ждать легализации игорного рынка, о чем президент сказал публично.

— Кто этим будет заниматься у вас в команде?

— Насколько я знаю, законопроект разрабатывается в Офисе президента. За это отвечает Алексей Гончарук.

О ПЛАНАХ В ФИНАНСОВОМ СЕКТОРЕ

— Как будет функционировать новый комитет? Каковы ваши приоритеты относительно финансового сектора?

— В этом направлении у нас большой объем работы. Первый закон, который мы собираемся проголосовать по финансовому рынку, — это закон про сплит.

— В какой форме?

— Эксперты дорабатывают существующий проект, к нему были правки.

— Какие инициативы планируете поддержать после закона о сплите?

— Сплит требует принятия законопроекта о финансовых услугах. Понятно, что сплит реализуется не за день, это займет около года. На протяжении этого периода мы должны принять ряд законопроектов. Речь о законопроектах по регулированию каждого рынка финансовых услуг: страхования, ломбардов, микрокредитования, фондового рынка. Это колоссальная работа.

Мы понимаем, что это огромный кусок работы и нам понадобится мнение специалистов и участников рынков. Мы крайне заинтересованы в том, чтобы представители рынка участвовали в разработке этих законопроектов. Например, я не эксперт в области услуг страхования, специализируюсь только на их налогообложении. К слову, это мы тоже должны будем пересмотреть.

— Как именно?

— Нужно создать равное налоговое давление для разных видов управления привлеченным капиталом. Это позволит устранить дискриминацию.

— На рынке микрокредитов никто не заинтересован в более жестких и прозрачных правилах работы. Рынок находится под влиянием определенных политиков и не контролируется законом.

— Рынок микрокредитов, который в большой части находится вне государственного регулирования, необходимо урегулировать. В этом нет сомнений даже у самого рынка. Уже разработан законопроект, которым мы обязательно внесем в Верховную Раду.

С вопросом лоббизма у нас все очень просто. Мы прекрасно понимаем вопросы лоббизма, что за кем-то кто-то стоит, но мы также прекрасно понимаем, что нам все это придется ломать. Это не только рынок микрокредитов. Начиная с “Укрспирта” и заканчивая рынком кофе и табаком.

Я давеча погрузился в эту проблематику. Оказывается, у нас есть значительный объем серого импорта кофе. Он работает так: под видом дешевого кофе завозится дорогой, потом фасуется в упаковки “Якобс” и появляется на прилавках супермаркетов.

На самом деле, какую отрасль не возьми, везде надо ломать схемы, везде нужно противодействовать нездоровому, коррупционному лоббизму.

— Вы считаете, лоббизм может быть здоровым?

— Конечно. Лоббизм — это неотъемлемая практика современного государства. Однако здоровый лоббизм — это открытое обсуждение проблем отрасли с поиском баланса между интересами бизнеса, государства и общества.

Это компромисс, на который идут все, приходя к сбалансированному решению, мотивированному интересами страны, а не политиков, получивших взятку.

“НАЛОГОВАЯ СИСТЕМА С ДЕВЯТЬЮ НАЛОГАМИ — ЭТО ПРОФАНАЦИЯ. ЛЮДИ, КОТОРЫЕ ОБ ЭТОМ ГОВОРИЛИ, ВРАЛИ”.

— Каковы приоритеты вашей работы по налоговому направлению?

— Мы уже подготовили 21 законопроект. Это (показывает законопроект толщиной три-четыре сантиметра) — изменения в Налоговый кодекс по администрированию. Законопроект еще не готов, мы дискутируем о его содержании с налоговой и Минфином. Стараемся довести его до идеала.

Есть такие изменения, которые уже практически готовы. Например, декриминализация 205 статьи УК (фиктивное предпринимательство. — ЭП). Она используется лишь для шантажа и давления на предпринимателей.

Также мы рассматриваем возможность увеличения нижнего порога штрафа по 212 статье (уклонение от налогообложения. — ЭП). Штраф должен быть не около 800 тыс грн, как сейчас, а в три раза больше.

— Пять лет назад мы ожидали радикальной смены функционирования налоговой системы. Правительство дало сигнал о намерении сократить 20 налогов до девяти, но этого не произошло.

— Я дам свое концептуальное видение этой сферы. Налоговая система с девятью налогами — это профанация. Люди, которые об этом говорили, врали.

Они заранее знали, что это невозможно осуществить, потому что простота налогообложения лежит не в плоскости количества налогов, а в плоскости простоты администрирования. Простота администрирования тоже лежит не в плоскости простоты процедур, а в их диджитализации.

Если мы переводим все процессы — от налоговой консультации до апелляции — в электронную плоскость, мы значительно упрощаем администрирование и делаем комфортнее для налогоплательщика налоговую систему. Уменьшение налоговых платежей ведет к несправедливости налогообложения.

— Почему?

— Мир становится сложнее. Отношения усложняются. Мы движемся вперед.

Во времена, когда можно было ввести дымный налог, очажный сбор, подушный налог, отношения между людьми вообще и в частности с налогоплательщиками были проще. Сейчас отношения усложняются.

Облагать налогами нужно доходы, а они бывают разных форм. Безусловно, налогов должно быть оптимальное количество, но их не может быть слишком много. Нынешнее количество налогов близко к оптимальному.

— От каких налогов нужно отказаться?

— Во-первых, отказаться нужно от вранья. Мы не можем говорить о том, что у нас девять налогов, и под налогом на имущество вводить три разных налога: налог на землю, на недвижимое имущество и на транспорт.

Во-вторых, если говорить о налогах, которые нуждаются в системной доработке, то я бы назвал налог на недвижимое имущество, который должен облагать не метры, как в 19 столетии, а стоимость. Потом речь идет о местном акцизе, который собирается на 50%. Систему сбора налога следует поменять.

Ну и, конечно, наиболее фундаментальные изменения — это изменения НДФЛ, реформирование которого назрело уже десять лет назад.

В-третьих, надо системно, очень последовательно работать над администрированием. Если мы с вами нормально отработаем администрирование, то получим нормальную, комфортную налоговую систему.

Будет ли она справедливой, зависит от материально-правовой стороны налогового права и налогообложения. То есть мы должны обложить доходы наших граждан как можно справедливей, чтобы с равных доходов платились равные налоги, с больших доходов платились большие налоги.

— Как это сделать? И вообще — что мы должны понимать под словосочетанием “качественное администрирование”?

— Вы видите законопроект. Боюсь, у вас не хватит времени на все нюансы, которые мы планируем отрегулировать. Например, 58 статья Налогового кодекса устанавливает требования к тому, что должно содержаться в налоговом уведомлении — решении Государственной налоговой службы о доначислении налогоплательщику недоимки, штрафа, пени.

Уведомление не содержит мотивировочной части, не объясняет, почему начисляется этот платеж. В нем есть только ссылка на статью Налогового кодекса. К чему это приводит? К тому, что установить, с каким правонарушением связан этот штраф, очень сложно или вообще невозможно.

Поэтому суд, рассматривая налоговое уведомление о решении, должен заново проводить проверку налогоплательщика. Налогоплательщик также должен понимать, за что его привлекли к такой ответственности, почему здесь именно такая сумма. Однако дело не только в понимании. Дело в обеспечении основополагающего правового принципа: обоснованности актов власти.

Также мы считаем, что Министерство финансов должно стать второй инстанцией в апелляции. Сейчас решения принимаются на уровне областей, и эти решения могут быть обжалованы в ГНС. Решение ГНС окончательное, с ним дальше можно идти в суд или согласиться с ним и заплатить налог.

— Что это поменяет?

— Мы считаем, что Минфин будет квази-арбитром, который сможет значительно повлиять на фискальную ориентацию налоговой, ее заинтересованность в доначислении налогов любой ценой.

Сейчас общение ГНС и бизнеса — это взаимоотношения врагов, преступника и полицейского. В цивилизованном мире налоговая политика работает иначе. Там налоговая политика — это когда налогоплательщик открывается перед налоговой, а налоговая открывается перед налогоплательщиком.

Что такое справедливость налогообложения? Это когда налоги платят все, в равной мере, и эти налоги разумны. Они не вредят развитию экономики.

— Как это будет реализовано?

— Есть два сектора: крупный и средний бизнес и бизнес малый. В части малого бизнеса мы не собираемся менять условия налогообложения. Мы считаем, что система ФЛП должна остаться. В отношении среднего и крупного бизнеса мы видим два отрицательных момента, которые нам надо устранить.

Первый момент — уклонение от налогообложения с использованием низконалоговых юрисдикций. Речь идет о том, что налоговые резиденты Украины не должны иметь возможность уклоняться или платить здесь налогов меньше, переводя свою прибыль в низконалоговые юрисдикции.

Сейчас на слуху кейс “Ленинской кузни”. Предприятие было продано за границей. Продано фактически не предприятие, а компания, которая владеет этим предприятием. Я не знаю, были ли заплачены налоги с этой сделки за границей, но я точно знаю, что в Украине налоги с этой сделки не заплачены.

Сделка была на 300 млн долл. Это огромные деньги. Люди продали в Украине актив на 300 млн долл и не заплатили налоги в украинский бюджет. Это не должно происходить. Мы планируем принять разработанный Министерством финансов законопроект в первые недели работы Верховной Рады.

“КРУПНЫЙ БИЗНЕС НЕ СМОЖЕТ УКЛОНЯТЬСЯ ОТ УПЛАТЫ НАЛОГОВ, ИСПОЛЬЗУЯ ЕДИНЫЙ НАЛОГ”

— Каковы перспективы введения трансфертного ценообразования? Среди его закулисных противников — большинство финансово-промышленных групп. Вы уже встречались с ними?

— Трансфертное ценообразование — институт, который у нас в полной мере не работает. Законопроект “анти-BEPS” направлен на исправление ошибок.

У нас в последние три-четыре месяца было огромное количество встреч с бизнесом. На прошлой неделе у нас была встреча с ЕВА, на этой — с Американской торговой палатой. До этого мы встречались с Украинским советом бизнеса. Мы с апреля постоянно проводим встречи с бизнесом.

Я ни разу не встречал требования об отмене трансфертного ценообразования, но мы понимаем, что его необходимо усовершенствовать. Белый бизнес выставляет единственное требование: дайте равные условия ведения бизнеса.

— Хорошо, первый компонент этого равенства — это BEPS, а второй?

— Второй — исключение использования псевдо-ФЛП, когда большой магазин продает телефон и дает чек от ФЛП. Хотя мы в здравом уме и трезвой памяти понимаем, что за день он делает выручку больше, чем лимит, установленный для ФЛП на год. В ресторанах и гостиницах можно встретить двойные чеки.

— Как это предотвратить?

— Путем введения электронного чека. Это система учета расчетных операций без установки кассовых аппаратов. Это моя возможность как ФЛП бесплатно скачать программу налоговой и своим смартфоном учитывать любые операции на протяжении дня, выдавая электронный чек потребителю.

— Чем это отличается от идеи E-Receipt, инициированного налоговой?

— Это одно и то же, но система не запущена. Она умышленно блокировалась по политическим причинам. Есть определенные лоббистские группы, которые, защищая крупный бизнес, поднимают на флаги “интересы ФЛП”, которых якобы преследует власть. Физлиц-предпринимателей как раз никто не трогает.

Наоборот — мы всячески содействуем их развитию. Если человек работает нормально и делает выручку около 5 млн грн, он без проблем продолжит работать на упрощенной системе налогообложения.

Он может пропускать через себя больше денег, если это договор комиссии, и он не становится собственником товара. Под эти условия подпадают 100% нормальных предпринимателей, которые являются малым бизнесом.

— Товар продают ФЛП, потому что конкуренция такая. Товар не будет рыночным, если его продавать со всеми налогами.

— Супер, все правильно вы говорите. ФЛП будут учитывать свои операции через систему, которую мы вводим. Мы, к слову, не говорим о том, что она будет вводиться абсолютно по всем видам товаров. Сначала она будет вводиться по товарам, которые наиболее подвержены уклонению.

Если ФЛП за год продает товары на 5 млн грн, пусть продает, но если за день, то это не сможет так работать. Мы сделаем все, чтобы крупный бизнес не смог уклоняться от уплаты налогов с использованием модели единого налога.

— Что вы сделаете? Налоговая отследит оборот и придет с проверкой?

— Если превышается лимит, то разница облагается по ставке 15%, и ФЛП “слетает” с единого налога. Сегодня уклонение происходит там, где крупный и средний бизнес реализует товары через ФЛП за наличные. Чеки не выдаются. Реально отследить оборот невозможно. Е-чек решает эту проблему.

— Когда вы видите запуск этой системы?

— Как можно быстрее. Может, с 2020 года для отдельных отраслей, но утвердить законодательную базу нужно сразу же.

— У “Слуги народа” есть политическая монополия, но есть разные течения. Вы не думаете, что не все законопроекты будут приняты?

— Есть вещи, с которыми мы шли с самого начала. Я не исключаю, что во фракции есть люди, которые, скажем нежно, симпатизируют каким-то отраслям. Я не исключаю, что они будут пытаться продвигать какие-то вещи, но мы все шли с определенной политической программой.

Программа не публиковалась, но ее знают все наши депутаты, включая мажоритарщиков. Программа выписана по отраслям глубоко и одобрена президентом. В ней есть все вещи, о которых мы говорим.

Если люди шли с нами, чтобы торпедировать эти вещи, то мне кажется, что партия примет правильное решение относительно таких товарищей.

КАКОЙ БУДЕТ НАЛОГОВАЯ АМНИСТИЯ И КТО ПОМИЛОВАН НЕ БУДЕТ

— По какому сценарию будет проведена налоговая амнистия?

— Налоговую амнистию планируется запустить в пакете с BEPS и ратификацией соглашения об автоматическом обмене налоговой информацией. Мы предполагаем, что амнистия будет платной.

Общая ставка — 5%, сниженная — 2,5% при инвестировании в облигации госзайма. Повышенная ставка будет взиматься с декларирования неденежных активов. Чтобы активы были амнистированы, они должны быть возвращены Украине в денежной форме и размещены на счетах украинских банков.

— Какие цели вы преследуете налоговой амнистией?

— Первая цель — мы должны дать возможность людям, которые 28 лет получали доходы в разных формах, обелиться. Подвести черту под тем, что было за 28 лет, и начать новую финансовую историю с чистого листа.

Это такая моральная штука, после которой можно включать BEPS, автоматический обмен налоговой информацией, реформу налогообложения.

Вторая цель — мы хотим вернуть деньги в Украину. Это архиважная задача. Нас вдохновляет пример Аргентины, в которой точно так же молодой президент пришел к власти и призвал людей вернуть деньги в страну.

Однако мы не собираемся никого копировать. Мы не предполагаем, что Украина — это Аргентина. У каждого свой путь, поэтому нашу амнистию мы выписываем сами, исходя из наших особенностей.

Мы предполагаем, что деньги в размере 300 тыс грн будут амнистированы каждому — вне независимо от того, подал кто-то декларацию или не подал.

Важный момент: амнистия — это добровольное декларирование. Никто никого не заставляет декларировать. Хочешь и дальше держать деньги в матрасе — держи. Никаких вопросов нет. Никаких санкций по отношению к тебе не будет. По крайней мере — в момент амнистирования.

Возможно, потом, когда ты захочешь положить деньги на счет в банке, у тебя спросят, откуда у тебя эти деньги, покажи документы. На самом деле, банки уже сейчас спрашивают об этом. Если вы попытаетесь открыть счет в Германии, то у вас сто процентов спросят, откуда деньги.

Уже сейчас в мире “черный нал” стоит намного дешевле, чем “белые” деньги. Этот тренд будет только развиваться. Украина уже в этом тренде. Мы не сможем не устанавливать те же правила банковского контроля, которые установлены в ЕС. Поэтому люди, которые думают о своем будущем, понимают, насколько для них важно иметь “белые” деньги.

Третья наша цель — это сбор денег в бюджет. Ожидаем получить 5% от сумм, которые будут амнистированы. Однако это не основная цель.

— Несколько лет назад у нас была практика налогового компромисса, которая привела к мизерному фискальному эффекту и тому, что налоговая просто начала давить бизнес, который открылся.

— Да. Бизнес не особо давили, но практика была провальная. Проблема этой амнистии состояла в недоверии власти и в половинчатости амнистии.

Амнистия была направлена на то, чтобы дать возможность людям, которые работали с конвертационными центрами, обелиться. Амнистировались те, кто был привлечен или должен был быть привлечен к ответственности по статье за уклонение от налогообложения с использованием конвертационных площадок.

Также юридически не был правильно выписан механизм освобождения от ответственности и не давались гарантии того, что эти компании не будут преследоваться потом. Бизнес воздержался от участия в этой амнистии.

— Вы собираетесь давать подобные гарантии?

— Да, мы будем давать гарантии, что мы освобождаем от ответственности по двум статьям Налогового кодекса — 212 и 205. Налоговая амнистия не освобождает от ответственности за коррупцию и хищения. Это другая история.

Мы закрепляем в законопроекте норму о том, что документы, предъявленные налогоплательщиком, начиная от декларации и заканчивая другими документами, которые будут востребованы в процессе амнистии, не могут быть использованы в качестве доказательств по любым уголовным делам.

— У вас есть расчет фискального эффекта по налоговой амнистии?

— Очень сложный вопрос. Я не хотел бы называть цифры. Ни у кого в Украине нет данных о деньгах, которые были выведены за границу за всю историю страны. Фискальные цели налоговой амнистии стоят на третьем месте. Если благодаря налоговой амнистии и другим мерам нам удастся обеспечить прирост ВВП на 3-4% к нынешнему, мы будем считать себя победителями.

— Как вы планируете противодействовать работе конвертационных центров? Их работа невозможна без связки с властью.

— Чтобы побороть эти схемы, законодательные изменения не нужны. Это исключительно политическая воля и вопрос администрирования. Я согласен с вами: невозможно работать системно со “скрутками” без “крышевания” на уровне центрального офиса налоговой службы или областной налоговой.

Прямые потери бюджета по НДС от различного вида мошенничества составляют до 3 млрд грн в месяц. Обратите внимание: эта сумма стала уменьшаться, за июль — около 0,5 млрд грн. Новое руководство налоговой, еще не до конца реформировав службу, уже наводит порядок, и это радует.

— Как выявить фискалов, работающих на конвертационные центры?

— Руководство налоговой постепенно меняется. Мы ожидаем, что новому руководству налоговой службы удастся решить проблему массового уклонения от налогообложения. В том числе — путем замены предыдущей команды.

— Вы обсуждали налоговую амнистию с МВФ? Ранее он был против.

— Да, говорили. Мы достигли определенного уровня понимания. Контраргумент МВФ против амнистии состоит в том, что это штука, которая содействует повторному уклонению. Люди, которые приняли участие в амнистии, будут ожидать следующей. Второй контраргумент — она несправедлива.

Мы объясняем, что у нас сложился общественный договор. С одной стороны, власть, скажем мягко, неэффективно использовала бюджетные деньги, а, скажем грубо, их воровала. С другой стороны, она закрывала глаза на определенный уровень уклонения от налогообложения населения и бизнеса.

Этот взаимный договор привел к тому, что, к сожалению, большинство налогоплательщиков было связано с практиками уклонения от налогообложения. Поэтому амнистия в нашем случае не будет настолько дискриминационной к честным налогоплательщикам.

Второй вопрос — мы собираемся проводить амнистию один раз. Мы понимаем, что второго шанса у нас не будет. Мы не Италия, которая проводила более 50 амнистий на протяжении 20 века. Не надо нас бить по рукам за то, чего мы еще не сделали. Мне кажется, что МВФ услышал наши аргументы.

В меморандуме о сотрудничестве нет запрета проводить амнистию. Есть запрет на предоставление налоговых льгот. МВФ никогда не был против амнистии. Он был за амнистию по обычной ставке налога. Здесь вопрос был именно о ставках. Ставки, которые я назвал, находят понимание в МВФ.

“НАГРУЗКА НА ФОНД ОПЛАТЫ ТРУДА БУДЕТ УМЕНЬШАТЬСЯ”

— Какова ваша позиция в отношении налогообложения высоких зарплат?

— Умеренная прогрессия в НДФЛ имеет право на существование. Не доводить, конечно, ставку, как это было во Франции или США, до 70%. Даже до 30% не надо доводить, но поставить умеренную прогрессию, хотя бы плюс 5%, было бы уместно и справедливо. Однако этот вопрос дискутируется.

— Что следует изменить в налогообложении доходов?

— Налог может взиматься с совокупного дохода семьи.

Наши иждивенцы, которые имеют льготы и проживают с нами, могут уменьшать наш совокупный семейный налог на сумму своих льгот. Второй вопрос — расширение количества налоговых льгот. Даже не льгот, а налоговых вычетов, когда мои определенные траты могут вычитываться из моего дохода.

Например, отдых в Украине. Если я покупаю путевку в Украине, то могу уменьшить на ее стоимость сумму совокупного налогооблагаемого дохода. Что еще? Введение умеренной прогрессивной ставки при высоких доходах.

— Высокий доход при умеренной прогрессии — это какой?

— Надо считать и обсуждать в обществе. Я бы предложил считать высоким доход, который в три и более раз превышает средний уровень заработной платы. Однако еще раз повторю: это тема для отдельного обсуждения.

— Каким вы видите ЕСВ?

— Мы собираемся говорить о нагрузке на фонд оплаты труда, а не только о ЕСВ.

Мы собираемся ее уменьшать, но в среднесрочной перспективе, в перспективе трех лет. Мы не планируем это делать одномоментно, потому что нам необходимо покрывать текущие расходы и нести багаж долгов.

Мы очень ограничены в возможностях менять налогообложение фонда оплаты труда как в сторону увеличения, так и уменьшения. Второй момент — наша ставка ЕСВ одна из самых низких в Европе. Это факт.

— Любое изменение ставки ЕСВ моментально отражается на финансовом самочувствии Пенсионного фонда.

— Пенсионный фонд — это настоящий “жесткач”. Этот фонд не существует как механизм пенсионного обеспечения. Это просто счет, который проводит транзакции и существует на 50% за счет бюджетных трансфертов.

— О каких масштабах снижения ЕСВ вы говорите?

— Я не могу вам назвать конкретные сроки и конкретные цифры.

Некоторые экономисты в нашей команде считают, что на протяжении десяти лет от ЕСВ можно будет отказаться вообще. Однако мы понимаем, что сейчас на наши налоговые ставки государство не предоставляет тот сервис, который предоставляется в ЕС на такие же или более низкие ставки.

Мы должны не устраивать тут офшор, а подтягивать государственный сервис: суды, правоохранительные органы, инфраструктуру. Еще одна офшорная зона в Европе точно не пройдет. Украину нужно превращать в нормальную, цивилизованную, европейскую юрисдикцию, где есть умеренное налогообложение и комфортные условия для людей и бизнеса.